Во рту у меня попрежнему стоял вкус переполненной пепельницы, однако дьявольская апатия отпустила меня. Прежде чем поднять с травы велосипед, я встал на колени и, обернувшись, посмотрел на могильный камень, на который до этого опирался спиной.
Здесь занимались сексом белки! Скорей, скорей беги сюда и понюхай, как пахнет беличьим сексом! Ты заставляешь меня краснеть, сказал я псу.
Во рту у меня попрежнему стоял вкус переполненной пепельницы, однако дьявольская апатия отпустила меня. Прежде чем поднять с травы велосипед, я встал на колени и, обернувшись, посмотрел на могильный камень, на который до этого опирался спиной.
Все еще покоишься с миром? Но меня всегда поражало даже не то, как тебя зовут, а то, как поразительно долго ты прожил. Девяносто шесть весен и зим. Если же врачи окажутся плохими прорицателями, если будет попран закон вероятности, а судьба возьмет отгул, я смогу проскрипеть даже до сорока восьми. Я не знал, кем был этот человек, что он делал в течение почти целого отпущенного ему века, делил ли он свои дни с одной женой или пережил трех, стали ли его дети священниками или серийными убийцами, да и не хотел этого знать. Я придумал для этого человека насыщенную жизнь.
Я верил в то, что ему довелось страстно любить и быть любимым, что он был воином и поэтом, искателем приключений и ученым, музыкантом, художником и моряком, проплывшим семь морей и не пасовавшим ни перед какими препятствиями. До тех пор пока он является для меня всего лишь именем на могильном камне, я могу представлять его кем угодно и с полным правом вновь и вновь жить за него долгую жизнь, которую этот человек провел под солнцем. Затем я встал в полный рост и сделал шаг к соседнему надгробию, прислоненным к которому под неусыпным надзором каменного ангела стоял мой велосипед. Я посмотрел в ту сторону, куда были устремлены угольные глаза пса, и увидел долговязую, с опущенными плечами фигуру человека, пробиравшегося между надгробий. По его размерам и светившейся зеленоватой панели я поначалу сделал вывод, что это сотовый телефон. Мужчина принялся нажимать кнопки, и кладбищенскую тишину нарушили мелодичные нотки электронного набора. Однако звук был не таким, как бывает от телефона.
Ветер накинул на лицо луны рваный шарф облака, и неизвестный поднес предмет поближе к лицу, чтобы лучше видеть зеленый, как незрелое яблоко, дисплей и то, что на нем высветилось. Скудный свет от интимные знакомства оса упал на лицо мужчины, но этого оказалось достаточно, чтобы я в тот же момент узнал его. Орсон больше не издавал ни звука, хотя шум ветра в широких кронах дубов наверняка заглушил бы его ворчание. Наконец он повернулся и пошел направо, к церкви. Он так и не догадался о нашем присутствии, хотя теперь нас с ним разделяло всегото метров пятнадцать. Орсон взглянул на меня.
Добравшись до цели, он спустился по каменным ступеням, которые вели в подвал.
